Третий президент республики Серж Саргсян в ходе интервью BBC говорил об урегулировании Карабахского вопроса, заявил, что он готов был разрешить вопрос независимо от обстоятельства, что ему могли бы присвоить клеймо предателя, отметил, каким образом разрешил бы вопрос и так далее.
В общей сложности, даже для человека, имеющего поверхностное представление о процессе урегулирования Карабахского конфликта, слова третьего президента, по большому счету, не стали новостью. Однако, задача заключена не столько в том, что Серж Саргсян делает разоблачения, сколько в том, что он готов был пойти на урегулирование вопроса.
Не станем обсуждать, насколько искренним или неискренним был в интервью авторитетному СМИ третий президент после предвыборной суматохи. Однако, нам хотелось бы хотя бы зафиксировать следующее; если Серж Саргсян готов был урегулировать Карабахский конфликт в том формате, который он представил накануне, то почему после 4-дневной Апрельской войны, когда был самый удобный момент с учетом постконфликтной ситуации, не было достигнуто договоренности по размещению миротворцев хотя бы на линии соприкосновения, в то время, как данная идея была предложена даже на общедоступной платформе. И потом, с апреля 2016 года по апрель 2018 года, то есть, ровно на протяжении двух лет, можно было бы предпринять хотя бы предварительные шаги, например, провести переговоры относительно 4-5 деревень, или поднять вопрос по примирению некоторых народов, чтобы наглядно показать, что вопрос во-вот разрешится.
Конечно, Серж Саргсян заявил, что «Агдам – не Родина», но реакция после данного заявления стала сигналом для команды третьего президента, также для сопредседателей, что общественность пока не готова к этому. Если бы в период с апреля 2016 года по апрель 2018 года было бы предпринято хотя бы несколько шагов по урегулированию конфликта,его пребывание у власти было бы оправданным.Просто, необходимо было указать, что общества обеих сторон особым образом настолько были «вскормлены» нами, в нашу очередь, со стороны Баку, в их очередь, что точки соприкосновения приблизились к минимуму. И то, что ситуация, сложившаяся хотя бы после 4-дневной Апрельской войны, была безвыходной, было понятно всем. Вопрос в другом: новой власти не только не удалось найти выход из данного тупика, но она настолько усугубила ситуацию, что был применен так называемый болезненный вариант «хирургического вмешательства».
Задача заключена не в интенсивности переговорного процесса. Задача более глубокая, включая новую архитектуру Южно-Кавказского региона. Обо всем этом также нужно говорить честно, чтобы аудитория могла иметь цельное, а не частичное представление о действительности.
